II-18. Торин, Фили, Кили. После битвы каменных великанов и пережитого страха потерять друг друга. Лечь спать в одном углу пещеры. Разговоры в темноте
829 слов. Мррр?Торин давно не был так напуган, как в этот раз. Подъем в горы стал роковой ошибкой, которую они должны были как-то исправить. Торин пытался подобраться ближе, чтобы помочь своему отряду, но каждый раз был вынужден отступать и отскакивать от летящих каменных обломков. Он не спускал глаз с племянников, на уровне инстинктов перепрыгивая через обваливающиеся прямо под ногами камни площадки. За шумом дождя, громом, ударами великанов и криками гномов, он даже не слышал, как сам надрывно кричал: "Кили! Фили!".
Перехватывая удобнее топор, будто мог с его помощью раскрошить в пыль такую каменную громаду, он рвался вперед, пытаясь поймать удачный момент для спасения. Но колено каменного великана с находившимся на нем гномами с оглушительным грохотом врезалось в скалу, рассыпаясь на части и соскальзывая в пропасть. Торину на мгновение показалось, что свет пред глазами померк, и он ослеп. Он готовился увидеть смерть своих товарищей, его сердце на мгновение замерло и внутри все похолодело, когда до ушей долетел приглушенный вымученный стон, но все обошлось. Гномов свалило в кучу, из которой они пытались выбраться без потерь. Он бросился вперед, порывисто прижимая племянника к себе, зарываясь носом в его темные волосы и целуя в макушку.
- Жив, жив, - тихо пробормотал он, сдерживая улыбку облегчения. Кили ухватился за плащ дяди, неловко улыбаясь, пока Фили помогал Бомбуру подняться.
Чудом все остались живы, и тревога, владевшая им до сих пор, сменилась привычной уверенностью. Мало что выдавало в нем пережитое волнение: только сердцебиение и расширенные зрачки. Но кто будет в них вглядываться? Он стал вновь лидером, ведущим маленький отряд на смерть.
Недалеко обнаружилась пещера, в которой гномы и хоббит укрылись на ночлег.
- Переночуем здесь, а утром решим, дожидаться Гендальфа или двигаться дальше.
"Хотя что тут решать?" - пробормотал сам себе под нос Торин, устраиваясь на ночлег в самом дальнем углу пещеры, откуда прекрасно просматривался выход и весь небольшой отряд. Выставив дозор, гномы, уставшие за переход, рухнули, забывшись крепким, но неспокойным сном. Торин не спал, обдумывая их положение. Сон к нему не шел, а пережитое ранее волнение не позволяло расслабиться. Перед глазами то и дело появлялась сцена гибели племянников. Тогда он открывал глаза, тряс головой, отгоняя кошмар, и укорял себя в невнимательности.
Первый к нему придвинулся Кили, повозился рядом, устраиваясь удобнее, а затем протянул руку, ухватив Торина за край плаща.
- Можно? - неуверенно произнес он, придвигаясь еще ближе.
- Можно, - тихо, чтобы не потревожить отдых других, ответил Торин, переворачиваясь к Кили лицом. Племянник не медля ни минуты порывисто прижался к нему, уткнувшись лицом в грудь и облегченно вздохнув. Ладонями он как маленький крепко вцепился в плащ дяди, затихнув, пока Торин неспешно гладил племянника по голове, отсчитывая время, через которое к нему должен был прижаться Фили. Хотя оба гнома и участвовали в походе и вели себя как взрослые, в душе они все равно оставались детьми. Что такое первая сотня лет? По сути они только из колыбели выползли, какое им воевать? Но нет, увязались в поход, и ведь не откажешь: очень уж пригодились их способности. Сзади за плащ Торина подергали, привлекая внимания и прося перевернуться. Это не выдержал Фили, перебравшийся к дяде поближе следом за Кили. Терпел он столько, сколько мог, чтобы показать, что взрослее и серьезнее, чем младший брат, но все равно оказался в объятиях дяди, укрытый его плащом и оглаживаемый по голове. Как в детстве, когда напуганные рассказанной сказкой про таящихся в глубине горы демонов, а затем немного позже, когда просыпались от страшного сна про пожирающее все пламя, они с рыданиями бросались к дяде, забирались под одеяло, жались к взрослому сильному гному и никак не могли успокоиться. Тогда Торин тяжело вздыхал об убитом сне, обнимал племянников и тихим голосом начинал рассказывать какую-нибудь добрую историю, периодически повторяясь. Но братьям было все равно, что он рассказывает, лишь бы слышать звук его голоса: ровный, спокойный, тихий. Он успокаивал их лучше всякой колыбельной, и через какое-то время они уже мирно посапывали, вцепившись ручонками в рубаху, что невозможно было даже перенести малышей к их постелям. Так они и засыпали втроем, а на утро братья ни за что не хотели признаваться, что испугались и прибежали искать защиты у дяди.
Торин медленно гладил братьев по голове, вспоминая былые счастливые и не очень дни, пока его не вернул к реальности вопрос Кили.
- Ты испугался? - без обиняков спросил тот, немного успокоившись.
- Очень, - честно ответил Торин. Немного помолчав, он добавил, окончательно снимая напряжение, - не для такой бессмысленной смерти я брал вас с собой. Если собрались погибать, то не позорьте род и будьте героями.
Братья, фыркнули, видя за этими словами, сказанными больше для приличия, только заботу и любовь. Такую, на какую способен был Торин.
- Все, идите на свои места. Дозор и поход никто не отменял, - постарался как можно суровее сказать Торин, но, смотря на успокоенные и довольные лица племянников, нет-нет, да и проскальзывали теплые нотки в его голосе.
- Да, спасибо! - хором ответили братья, с двух сторон чмокнув дядю в щеки и возвращаясь на свои места.
- Суровые выносливые гномы, да? Волчата. - Произнес Торин, закутываясь в плащ и пряча улыбку. Все как в детстве, только игры стали страшнее.